Свято-Владимирский Храм

Светлое Христово Воскресение! Кажется, весь мир замирает в преддверии этого праздника, чтобы с восходом солнца воскреснуть в великой радости. Но наш мир, постаревший с тех далёких времён на 2000 лет, продолжают терзать сомнения, и вопрос: «Воскресал ли Христос?» - остаётся главным вопросом всех религий, всей философии и всех наук.

Почему? Да потому, что воскреснуть мог только Бог. Поэтому вопрос о Воскресении, это вопрос о том, есть ли Бог! Казалось бы, что время должно было уничтожить последние доказательства тех удивительных событий, которые произошли много веков назад.  Но чем стремительнее развивается прогресс, чем грандиознее научные открытия, тем серьёзнее становятся подтверждения факта чудесного Воскресения Христа.  

Зато мало кому известно, что благодаря новым археологическим находкам, сам факт Воскресения Иисуса Христа в последние годы жизни признал даже Фридрих Энгельс, вся жизнь которого была протестом против существования  Бога, Творца нашей Вселенной. Но, к сожалению, именно эти его строки никогда не переводились на русский язык, как противоречащие государственной политике. Но, что написано пером, не вырубишь топором… В рукописях Энгельса можно прочитать: «…Новые документы, покоряющие скептиков своей убедительностью, говорят в пользу наибольшего из чудес истории: о возвращении к жизни Того, Кто был лишен её на Голгофе»

Итак, Голгофа, что скрывает в себе это слово? Почему именно этому  месту во всей  необъятной вселенной  суждено было стать последней точкой в земной жизни Сына Божия? Достоверно известно, что в те далёкие времена за городской стеной Иерусалима с западной его стороны располагался невысокий холм кругообразной формы.

Расстояние от городской стены до подошвы холма было около ста шагов, и столько же нужно было пройти от основания до  его вершины, но подъём был крутым и трудным. Здесь обыкновенно и совершались казни над преступниками, которых приводили сюда и распинали. Место это стало известно всему миру как Голгофа. Святые Евангелисты Лука и Матфей объясняют, что слово это еврейское и обозначает Лобное место.

Между городской стеной и восточным подножием холма образовалась площадь, на которую собирались горожане на зрелище казней. С западной стороны Голгофы  находились сады, один из которых принадлежал, как говорится в Евангелии от Иоанна, Иосифу Аримафейскому. А к северо-западной стороне примыкала глубокая лощина, которая в Святом Писании названа юдоль мертвых и пепла, именно сюда и сбрасывались орудия казней и тела казнённых преступников. С юго-западной стороны, недалеко от Голгофы проходила дорога в Иерусалим через Судные ворота, как будто в ознаменование того, что этими вратами пройдёт некогда Судия, Который произнесёт суд всему миру.

Но когда и почему получило это место казней название Голгофа, сказать трудно.
Блаженный Иероним в своих Толкованиях на Евангелие от Матфея приводит мнение одних, что название горы произошло от видимого сходства её с черепом головы человеческой. А, по мнению других, это название связано с тем, что вокруг того места во множестве разбросаны были кости и черепа казнённых здесь преступников.

Святой Кирилл Иерусалимский, в свою очередь, считает, что название это пророческое и содержит в себе знание, что на этом месте должен был пострадать  за грехи всего мира Глава всего человечества – Иисус Христос.

 Но большая часть святых Отцов и Учителей Церкви согласно одному древнему преданию считают, что Голгофа получила название своё от черепа головы Адама, которая некогда была положена именно в этом месте, и прямо над главою праотца нашего был поставлен Крест Иисуса Христа – нового Адама.

Святитель Василий Великий оставил нам в своих трудах свидетельство: «Есть сказание, сохранившееся по неписаной памяти, что будто Иудея первым обитателем имела Адама, который, по изгнании из рая, находился в этой стране для утешения в своих потерях. Итак она (земля Иудейская) первая приняла и мертвого человека, когда исполнилось осуждение над Адамом. Головная кость, на которой распалась плоть, тогдашним жителям показалась каким-то новым зрелищем; и они, положив череп на этом месте, назвали его Лобным местом… И Господь испытал начатки смерти человеческой, приял страдание на так называемом Лобном месте, чтобы там же, где тление людей получило начало, началась и жизнь царствия, и чтобы смерть, как стала сильна во Адаме, так обезсилила в смерти Христовой».

Ну, что тут можно сказать: век живи, век учись! Ведь этот факт полностью объясняет, почему у основания Распятия Христова в храме и даже на наших нательных крестиках  у подножия креста изображён череп, чтобы мы, потомки  Адама, помнили о том, как вошла смерть в нашу жизнь, и Кто одержал победу над нею.

В своих песнопениях Церковь наша святая называет Лобное место земным раем, потому что именно там насаждено было древо крестное, которое израстило гроздь жизни, Христа Спаса нашего.   

Святые Евангелисты во всей красоте и Божественном величии донесли до нас образ Сына Божия Иисуса Христа.  Апостол Лука поведал нам, как младенец Христос лежал в Вифлеемской пещере, повитый пеленами, в убогом вертепе, на соломе, но в окружении множества Ангелов небесных, которые в радости великой славословили Рождество Его. Кому ещё из земнородных была оказана такая честь?..

В Евангелии от Матфея мы видим, как Он подобно простому человеку под рукою Иоанна Крестителя погружается в воды Иордана. А в это время Бог Отец Небесный свидетельствует всему миру о том, что это Сын Его Возлюбленный и Единородный! Или вот Он предстоит перед нами на святой горе Фавор, одетый светом Божественной славы, яко ризою. Святой евангелист Марк повествует нам о том, как Христос подобно царю торжественно входит в Иерусалим, а народ еврейский единственный раз за всю Его короткую человеческую жизнь оказал Ему достойный приём, устилая дорогу ему пальмовыми ветками и своими одеждами. За каждой евангельской строкой стоит вся земная жизнь Спасителя.

Его человеческое сердце, исполненное божественной любовью, способно было вместить весь мир, страдающий под тяжестью грехов: Он изгоняет бесов, исцеляет тяжело болящих, воскрешает мёртвых из могил, повелевает морю и ветрам, ходит по воде, как по суху… А вот любимый ученик Христа апостол Иоанн, единственный из учеников, кто не оставил Спасителя до самого конца и стоял с Матерью Божией у подножия Креста,  рассказывает нам о прощальной вечери в Сионской горнице. Сам Бог, принявшиё человеческое естество, в великом смирении омывает ноги Своим ученикам перед трапезой.


Так почему же мир до сих пор сотрясают кровопролитные войны? Почему людям бывает тесно под одной крышей? Почему послужить ближнему в наше время многие считают за унижение? Что стало с нашими сердцами, если даже святые Евангельские строки не согревают и не вразумляют нас?

Там, в Сионе, на последней встрече со Своими учениками Господь Иисус Христос впервые совершил Таинство Святого Причащения. Древняя Иудея в те дни торжественно отмечала праздник Пасхи, установленный в честь чудесного освобождения еврейского народа от рабства египетского.  В тот вечер Господь, взяв в руки хлеб,  говорил Своим  апостолам: «Примите,  ядите; сие есть Тело Мое, за вас ломимое во оставление грехов»  (т.е., подобно ветхозаветному ягнёнку Оно предаётся на страдание и смерть для прощения грехов рода человеческого, то есть в тот миг Он свидетельствовал Своим ученикам о Своих крестных муках, на которые Он добровольно предал Себя только на следующий день!).  Потом Иисус Христос взял в руки чашу с вином и сказал: «Пийте от нея вси, сия бо есть  кровь моя Нового Завета, иже за многия изливаема, во оставление грехов.»

Как хлеб и вино становятся Телом и Кровью Господа нашего – это тайна, непостижимая даже для Ангелов небесных! Поэтому и называется святое Причастие Таинством, и та прощальная Вечеря Христа с учениками называется Тайная, а не потому, что собрались они тайно в страхе от врагов своих.

Наконец, апостол Матфей  рассказывает нам о том, как Иисус Христос после Тайной Вечери ночью молится в Гефсиманском саду. Рядом с ним три его близких ученика. Трижды Господь просит их бодрствовать вместе с Ним, потому что душа Его скорбит смертельно. Человеческое естество Его изнемогало в преддверии крестных мук. Упав на лицо Своё, Он молит Отца Небесного: «Отче мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; - но как Сын, верный, любящий и послушный Отцу Своему, Он добавляет – впрочем не как Я хочу, но как Ты.»  При этом,  пот Его бысть, яко капли крове, каплющия на землю. Но не готовы ещё были ученики разделить горькую чашу с Учителем своим и спали.

А по дороге, ведущей в сад, уже спешил Иуда в окружении народа, вооружённого палками и дрекольями. «Радуйся, Равви (что означает учитель)!» - сказал Иуда и поцеловал Его.  Так, всего лишь за тридцать монет, сребролюбивая душа совершила предательство Сына Божия.  

Когда ученик Его бросился с мечом на слуг архиерея, чтобы защитить своего Учителя, то Господь остановил его укоряя. Во-первых, в ту  роковую минуту всем нам в лице Своего ученика Он оставил заповедь: «…все, взявшие меч, мечом погибнут.» А, во-вторых, всем сомневающимся и маловерам напомнил, что и сейчас Он в силах умолить Отца Своего, и Он пошлёт более чем двенадцать легионов Ангелов, но, как же тогда исполнится то, что сказано в пророчествах в Писании. Тогда стража безпрепятственно взяла и отвела Иисуса к первосвященникам, а ученики Его в страхе и недоумении рассеялись.

И вот, как написано  в Евангелии от Марка,  «совет сотвориша архиерее со старцы и книжники, и весь сонм, связавше Иисуса, ведоша и предаша Его Пилату.»  Дело в том, что в те далёкие времена Иудея была завоёвана и входила в состав Римской империи, поэтому верховная власть в стране принадлежала римскому прокуратору Понтию Пилату. Это он совершал верховный суд над евреями и имел власть подписывать смертные приговоры. Святое Писание сохранило даже имя этого самого нечестивого и злополучного судьи в мире. Именно ему выпало по воле судьбы произнести  смертный приговор тому Человеку, Который прославился множеством чудес и знамений, был Пророком великим среди всех, о котором говорили, что Он есть Мессия и Царь Израильский.

Перед Пилатом стоял  побитый, оплёванный и оклеветанный своим народом Человек, Который Сам Себя называл Сыном Бога Небесного, и про Которого Иоанн Креститель, высоко почитаемый среди евреев, сказал, что он недостоин развязать даже ремень на обуви Его. Трижды Пилат допрашивал Иисуса, и трижды не мог найти вины Его.

 Законы Римские были очень строги, и правитель Иудеи боялся впасть в немилость перед Кесарем, совершив ошибку. Поэтому он вершил свой суд перед народом на помосте, который был устлан разноцветными камнями, и назван в Святом Евангелии Лифостротон, или по-еврейски – Гаввафа. Пилат допросил множество обвинителей Иисусовых и каждый раз при этом  склонял их в пользу Обвиняемого, так как свидетельства их были ложными. Но среди клеветавших усиливалось волнение. Они стали упрекать правителя Иудеи в сочувствии к Подсудимому и измене правительству, от таких обвинений возмущённых евреев дрогнуло в страхе сердце невозмутимого судьи. И тогда, чтобы усыпить свою совесть, велел он подать ему воды и умыл руки перед народом со словами: «неповинен есмь от крове праведного сего…».

Каждый может прочитать в Святом Евангелии повествование о том, как жена Пилата прислала к нему слугу с просьбой, не осуждать на смерть Христа, потому что видела удивительный сон, в котором много пострадала за Него. Но кроме того, сохранилось до наших дней свидетельство известного историографа  Иудеи, грека  Гармизия, который всегда был настроен против Христа.  

Гармизий пишет о том, что незадолго до распятия Спасителя в стране  чеканились монеты с большим изображением Кесаря Тиверия с одной стороны и маленьким изображением Пилата с другой стороны. В день суда над Иисусом Христом жена Пилата в  своём письме  спрашивала мужа: «Чем ты искупишь свою вину, если осуждённый тобою действительно Сын Божий, а не преступник?» Пилат ответил ей: «Если Он Сын Божий, то Он действительно воскреснет, и тогда я запрещу чеканить моё изображение на монетах». Быть изображённым на монете было великой честью и в те времена. Но важно и удивительно другое: Пилат выполнил своё обещание!!! Он запретил печатать своё изображение на монетах. Сомнений быть не может, из римской нумизматики достоверно известно, что в Иерусалиме в это время стали чеканить монеты только с изображением Кесаря.

Однако, напрасно умывал Пилат руки свои, потому что умывал их не от крови, а в крови Праведника, а приговором своим утверждал беззаконное слово. Евангелист Марк пишет, что сделал это, «…хотя народу хотение сотворити, предаде Иисуса бив, да пропнут Его; и изведоша Его, и приведоша Его на Голгофу.»

Предание сохранило и само содержание приговора: «Иисуса Назарянина, человека мятежного, презрителя Кесаря, как доказано старейшинами Его народа, отведите посреди двух разбойников на обычное место казни, и, за посмеяние царского величия, между двух разбойников ко кресту пригвоздите. Ступай палач, приготовь кресты!» Теперь оставалось одно – исполнить приговор.


Сын Человеческий, покрытый кровавыми язвами, измученный и поруганный, по двадцати восьми ступеням спустился с Лифостротона на улицу, где уже было готово орудие казни. И вот под тяжестью Креста, в окружении Римской стражи, в сопровождении множества народа Христос пошёл по улице, которая вела на Голгофу, и улица эта с тех пор получила название: Страстный или Скорбный путь Господа.

Улица устремлялась на запад, и через сто двадцать шагов от дворца Пилата круто поворачивала влево. Здесь измученный Божественный Крестоносец впервые упал под тяжестью Креста Своего. Но Он поднялся из последних сил и продолжил Свой Крестный путь. Вскоре улица повернула на запад, прямо к Судным воротам. К этому повороту от дворца Пилата вёл узенький прямой переулок. В Иерусалиме до сих пор живо предание,  что именно по этому переулку спешила Пречистая Божия Матерь вслед за Сыном Своим, чтобы разделить с Ним самые горькие минуты в Его жизни. Уже почти сутки Спаситель не знал ни минуты покоя, Его допрашивали, унижали, били, бичевали…

И вот на крутом подъёме Господь наш снова упал, теперь Он  уже не мог  далее  нести Крест. Разъярённые палачи даже не помышляли о том, чтобы помочь Осуждённому донести орудие казни. Заставить кого-нибудь из евреев? Но это было просто невозможно! По понятиям Иудеев, не то что нести на себе это проклятое дерево, даже прикоснуться к нему считалось осквернением. Но там, где наступает предел человеческим силам, там действует Промысел Божий. Так было и теперь. На улице вдруг появился человек. До скончания веков миру будет известно его имя. Это был язычник и чужестранец Симон, родом из Киринеи. Его-то и заставили нести Крест Господень, о чём вспоминается ежегодно на службе в храме в великий Пяток. Этот человек возвращался с поля своего и оказался среди званых на пиру, где приносился в жертву Агнец Божий.  Для страдания со Христом явился не Иудей и не Израильтянин, а иноземец, на котором сбылось обещание о призвании язычников к наследию Царства Небесного.

Пока перекладывался Крест  с плечей Спасителя на плечи Симона, вокруг стояли и плакали жёны Иерусалимские при виде Мужа скорбей и страданий. Это были слёзы жалости и сострадания к Страдальцу, но тут нужны были иные, горькие слёзы сокрушения о том, что Израиль не уразумел великого дня посещения своего.

Господь, глядя на них, в последний раз как бы обращается к народу Иудейскому: «Дщери Иерусалимские! Не плачитеся о Мне, обаче себе плачите и чад ваших: яко се дние грядут, в ня же рекут: блажены (т.е. счастливы)  неплоды, и утробы яже не родиша и сосцы иже не доиша». Этими словами Господь как бы говорил: «Жены и дочери Иерусалима! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе, о детях и потомках ваших. По обычаям вашим почётно многочадие, но придут дни отмщения за предательство ваше. И если так поступили со Мною, то что будет с вами?»  

Через сто десять шагов от этого места из своего дома вышла женщина, подошла к Господу и отёрла влажным полотенцем окровавленное лицо Его. А ещё через сто шагов трудного и крутого подъёма находились знаменитые Судные ворота. Измученного и израненного, с терновым венцом на голове, Сына Божия вели вон из города, на место казни.

Известно, что по закону Моисея некоторых животных, после исповедания над ними грехов всего народа, изгоняли вон из города (отсюда и пошла пословица: козёл отпущения, которой и мы частенько пользуемся и хорошо, если знаем, откуда она произошла), других же жертвенных животных должно было сжигать, но также  вне города. Теперь сбывалось наяву то, о чём пророчествовали эти законы. Се Агнец Божий, вземляй грехи мира, шёл к месту казни, вон из древнего Иерусалима, чтобы принести в жертву Самого Себя.

Иисус шёл не один, за ним вели на Голгофу двух злодеев, осуждённых на распятие за многочисленные жестокие преступления. Но Господь шёл первым, как Началовождь и Крестоположник, а за ним шёл Симон Киринейский и нёс Крест Его, как первый в мире Христов крестоносец, а уже после них и все остальные.

Царь Израильский шёл впереди злодеев. Так торжествовала злоба врагов Иисусовых,  чтобы усилить позор и поругание над ним.  Но апостол Марк говорит о том, что здесь явно совершалось дело Божие: и сбыстся Писание, еже глаголет: и со беззаконными вменися…

Кто были эти беззаконные, распятые рядом со Христом – известно немного, да и то, лишь об одном из них. Наша Церковь хранит одно древнее предание, в Четьи Минеи оно поминается под 25 декабря по старому стилю. Когда святое Семейство спасалось бегством в Египет, в пустыне на них напали разбойники. Но один из них был поражён красотою Младенца Христа и в изумлении сказал: «Если бы Бог принял на себя тело человеческое, то не мог бы явиться прекраснее сего младенца». После этих слов он не допустил своим товарищам сотворить зло путникам. Тогда Матерь Божия прорекла ему: «Знай, что сей младенец за то, что ты теперь сохранил Его, заплатит тебе великою наградою». По преданию церковному, имя этого благоразумного разбойника – Дисмас, другой же разбойник - Гестас - стал хулителем Христа.

Когда же Христос взошёл на Голгофу, Его посадили в пещеру в скале и стерегли.  В Книге Бытия повествуется, как когда-то давно в саду Савек держали ягнёнка, который предназначался для всесожжения вместо Исаака, так и теперь в пещере Голгофской стерегли  Агнца Божия, Которому от сотворения мира уготовано было принести Себя в жертву за весь род человеческий.

История не сохранила подробностей о том,  какого размера был Крест, на котором распяли Господа, имел ли он подножие и из какой породы дерева был сделан. Известно точно лишь то, что он был четвероконечный: столб и перекладина чуть ниже верхнего конца. Но по Римским законам над головой распинаемого полагалась надпись с обозначением имени, места происхождения и вины осуждённого на распятие.

И теперь была приготовлена белая дощечка, на которой чёрными чернилами было написано: Иисус Назарянин Царь Иудейский. Таким образом, обвинительная дощечка превратилась в оправдание Осуждённого на смертную казнь, так как не содержала в себе вины, а оглашала истину. Потому что из Назарета, где проживало Святое семейство после возвращения из Египта,  вышел на проповедь  Иисус Христос, и как Сыну истинного Бога народа Иудейского полагалось Ему Царское достоинство и величие. Пилат хоть и был язычником, но он видел, что по зависти и злобе желали смерти Христа первосвященники и старейшины еврейские.  Поэтому,  желая отомстить им за то, что они вынудили его осудить на самую позорную казнь Невиновного, Пилат повелевает сделать надпись не на одном, а на трёх языках: Еврейском, Греческом и Римском, которые  чаще всего встречались в Иудее в то время. Так, сам того не ведая,  римский прокуратор этой надписью на кресте трижды провозгласил высшую истину.

Мудрый Соломон в своих притчах дал наставление своему народу: дадите сикера сущим в печалех, и вино пити  сущим в болезнех; да забудут убожества и болезней не воспомянут ктому. Это завещание Премудрого свято исполняли все благочестивые евреи в отношении к больным, несчастным, а особенно к осуждённым на смерть.  Такое вино, смешанное со смирною и другими ароматами, было предложено Спасителю перед распятием, чтобы по возможности ободрить и уменьшить страдания Его.

Для утоления жажды осуждённым предлагался ещё и уксус, но палачи, чтобы поиздеваться над Христом, смешали уксус с желчью. Но  Он лишь попробовал его во исполнение пророчества, а пить не захотел. От вина же отказался совсем, как свидетельствует апостол Марк, потому что чашу скорбей и страдания за род людской Спаситель принимал добровольно и сознательно. Кроме того, ещё на Тайной вечери в преддверии крестных мук, Он сказал Своим ученикам, что уже не будет вкушать от плода лозного, то есть виноградного, а будет пить новое вино во Царствии Отца Своего.

Одежда казнённого принадлежала распинателям, потому они сняли с Него терновый венец, а затем и хитон, в который Он был облачён.  В позор неба  и земли,  покрытый язвами и окровавленный стоял Сын Божий совсем обнажённый. На Него вновь одели терновый венец и возложили на Крест.

Евангелие и Предание умалчивают о том, сколько ударов молота было сделано, с какими муками вознёс Крест Искупителя мира между небом и землёй, но весь мир был поражён новым  невиданным зрелищем. В тот миг ад содрогнулся от ужаса, почувствовав удар Креста в вершину утёса Голгофского, а кровоточивые язвы Господа  изливали четыре струи, будто священные реки,  которым должно было омыть осквернённую людскими грехами землю и сделать её раем для нового Адама.

Это случилось около двенадцатого часа по привычному для нас времяисчислению. Народа здесь собралось великое множество, чтобы посмотреть на это плачевное и позорное зрелище. Поэтому в сердцах некоторых рождалось искреннее сострадание, другие же пришли любопытства ради. А первосвященники, книжники и фарисеи наперебой  ругались и клеветали на Господа. Они прочли   надпись над головой  Страдальца и тотчас поняли скрытую в ней месть Пилата, а так же весь позор, на который они были всенародно обречены.  Под стенами древнего Иерусалима на Кресте висел распятый Царь Иудейский!.. Все приходящие сюда евреи будут читать эту надпись и негодовать на власти свои, за то, что предали поруганию само имя и достоинство Иудейского Царя, а язычники будут просто смеяться над Иудеями, которые умудрились распять посреди разбойников Царя своего.

Сами старейшины народа Израильского  поспешили  к Пилату, или послали кого, но только просили они его о перемене надписи. В Евангелии от Иоанна сказано: «Не пиши, - уговаривали они Пилата, – Царь Иудейский; но яко сам рече: Царь есмь Иудейский», чтобы народ простой подумал о Нём как о каком-то бунтовщике или обманщике, или самозванце и возмутился на Него.  

Но Римский прокуратор  тайно радовался, что досадил им и уже не хотел ни в чём уступать после того, как они вынудили его подписать несправедливый приговор. Что написано, то написано – был его ответ. Тогда враги Иисусовы с новой силой стали ругаться над Ним.

Но, что плохого, кроме многочисленных благодеяний, мог сделать Христос тем, проходящим случайно мимо распятия Его?  Эти люди, наученные  и возмущённые врагами  Спасителя, кричали  злобно: «Эй, разрушающий храм и в три дня созидающий, спаси Себя Сам!», или: «Если Ты Сын Божий, сойди с креста! Пусть же Бог избавит Тебя теперь!» Ослеплённые неправдой они насмехались уже не над Христом, распятым как простой человек, а над Самим Богом!  

Первосвященники и книжники  в те минуты не в силах были заметить, что  ругают Искупителя теми же словами, как написано в пророческом двадцать первом псалме Давида…  А вслед за ними ругались на Христа палачи и даже распятые рядом с ним злодеи.

Почему? Да потому, что сам сатана вещал тогда устами этих обезумевших, обречённых на погибель людей. Как когда-то посмел он искушать Иисуса Христа после сорокадневного поста в пустыне, соблазняя Его на чудеса и знамения с неба, так и теперь, когда он увидел и уразумел, что Господь сойдёт со Своего Искупительного Креста победителем смерти и ада, то желал тогда  лишь одного, чтобы Христос чудесным образом сошёл со Креста, не завершив дела спасения рода человеческого. Такое толкование  о страданиях Христовых оставил нам святой Лев, Папа Римский.

Между тем у подножия Распятия совершалось наяву ещё одно пророчество, описанное Давидом псалмопевцем в одном из своих псалмов. Палачи делили  ризы Иисусовы и бросали жребий, кому достанется хитон Его. Как  разделили воины верхние одежды Христовы – неизвестно, но когда осталась нижняя одежда - хитон, или срачица, они остановились.

По остаткам, которые сохранились как драгоценнейшая святыня до наших дней, видно, что хитон был из плотной материи багряного цвета.  Но главная особенность состояла в том, что он был не сшитый, а сотканный сверху пречистыми руками Богородицы Девы, как бы в знак того, что и само Тело, Его носившее, зачато было свыше, от Духа Свята  во утробе Пренепорочной Девы. Распинатели быстро поняли, что разодранный хитон уже ни к чему не годился бы. Потому и кидали жребий о нём.  В грузинской церкви живо предание о том, что некий юноша, по происхождению еврей, по имени Елиоз, купил хитон Христа у воина, которому он достался, и привёз его в город Мцхет. Там его хранили, как зеницу ока.

О чём же помышлял Спаситель наш, распятый на Кресте среди злобы и ненависти людской?  Апостол Лука открывает нам и эту тайну: Господь возносил молитвы Свои к Отцу Небесному: «Отче, отпусти им; не ведят бо, что творят!»  Это, считают святые отцы, было первое слово Христа на Кресте.

Кто посмеет спорить после этого, что Бог – есть любовь, если даже в крестных муках Он просил Отца Своего Небесного о прощении Своих распинателей!  Истинно не ведали эти люди, что творили, иначе никогда не допустили бы этого позора! Угасала неумолимо жизнь Сына Божия в человеческом теле, но не умалялась при этом Его Божественная  любовь к созданию Своему.


Пресвятая Богородица  и те немногие, кто отважился разделить с Нею эти скорбные минуты, стояли далеко в толпе, и не на ком было утешиться   Божественному взору Распятого Христа, потому, преодолевая муки, взывал Он к Отцу Своему, чтобы в лоне Его безкрайнего милосердия, найти Себе утешение.

Но, если можно хоть как-то объяснить богохульство толпы у подножия Креста, то как понять, почему хулили Христа распятые рядом с ним разбойники? Почему вместо того, чтобы утешить и поддержать друг друга во время совместных злостраданий, они употребляли последние силы свои на яростные насмешки против Иисуса? Особенно отчаянно ругался на Спасителя тот, который висел слева от него.  Но каждому известно, что одно и то же солнце у нас над головою, однако же воск под его лучами размягчается, а вот сырая глина под теми же лучами превращается в камень… Видно, одного духа был этот злодей с теми, кто предавал позорной смерти Христа, не узнал он в Нём Солнца правды, оттого и не смягчилось его сердце. «Если ты Христос, - вопил этот разбойник, - спаси Себя и нас.» Он требовал у Христа чуда, совершить которое мог только Бог, но тут же потешался над человеческой безпомощностью Его. Другой  разбойник сначала тоже нападал на Господа.

Между тем, пока совершались эти события, в небе явилось знамение. Началось солнечное затмение. Средь бела дня наступала тьма, а в душах каждого стала пробуждаться совесть. А что, если правда всё то, о чём вещает надпись над головою Христа? Шум и ругательства мало-помалу стихли. Всё замерло в ожидании чего-то необычайного.

Эта ли тишина вокруг Креста Господня, или само затмение небесного светила вразумили второго разбойника. Или вдруг признал он во Христе того Младенца, встретившегося ему когда-то в пустыне, за спасение которого ему обещана была награда? А может, скорее всего, молитва Христова подобно молнии глубоко пронзила его сердце и из врага сделала другом. В эту минуту благодатного озарения  познал он явно всю мерзость грехов своих, за которые справедливо висел теперь на кресте. Тогда понял он, какая пропасть разделяет его с Тем, Который молча висит рядом с ним на Кресте, не отвечая на оскорбления. На все века сохранило Святое Евангелие слова, сказанные образумившимся разбойником Христу: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствие Твое!» В антифоне в Страстную Пятницу поётся, что немного слов на кресте сказал разбойник, но веру обрёл великую и в одно мгновение получил спасение, и в открытые двери рая вошёл. Этими словами он признал во Христе Сына Божия, исповедал перед ним своё раскаяние сердечное. Он не просил, чтобы Господь прекратил чудесно его муки и освободил от креста, теперь он с радостью готов был терпеть их. На пороге вечности этот человек просил, чтобы Спаситель вспомнил о нём в Своём Небесном Царстве и дал ему хотя бы последнее место среди достойных. Он просил и веровал, веровал и надеялся, что получит просимое…


Сладко было слышать Иисусу слова раскаявшегося разбойника. Они прозвучали, как ответ Бога Отца на молитву Сына, что муки Его не напрасны: искупление мира началось и есть уже первый плод! И Господь отвечает на просьбу: «Аминь, глаголю тебе: днесь со Мною будеши в раи», это было второе слово Спасителя на Кресте. Умолк Господь, умолк разбойник, но грозно заговорило небо.

Был полдень, но среди света наступила тьма. И ранее случалось человекам видеть затмение солнечного светила, но это было грозное и чудесное знамение с небес! Как будто Солнце не желало освещать позор, совершаемый на земле, а Луна не хотела быть праздной зрительницей. Совершалось событие безпримерное в жизни мира и в жизни человека – обновлялся мир и возрождался человек! Солнце стояло в зените, а Луна спешила стать между ним и Голгофой. Святой Дионисий Ареопагит оставил подробное описание этого явления. Луна находила на солнечный диск с востока, но, закрыв собою дневное светило, она повернула свой ход обратно на восток, вопреки всем законам движения небесных светил.

Когда-то давно Господь Бог явил Свою Силу и остановил движение Солнца, чтобы продлить день для избранного народа Своего. Нужен был свет, чтобы иудеи  поразили Хананеев.   Но тайна искупления началась и закончилась во мраке, в тайне. Звёзды светили кровавым светом, воздух охладился, небо было мрачным, а вся тварь, видевши Висящего на Лобном месте, содрогнулась в великом ужасе. Затмение это длилось целых три часа и было повсеместным, вселенским!  Дионисий Ареопагит в это время находился в Египте и изучал астрологию, наблюдая это страшное явление, он воскликнул: «Или Бог, Создатель всего мира, страждет, или видимый мир сей оканчивается!»

Притихли и в ужасе отступили от Креста враги Иисусовы, а Матерь Божия, раненая в самое сердце страданиями Сына Своего возлюбленного подошла ко Кресту. Рядом с Нею был любимый ученик Христа  Иоанн, и в Евангелии упоминаются ещё Мария Магдалина, Мария Клеопова и Соломия. Нет таких слов в человеческой речи, которые могли бы описать ту скорбь, которая терзала Её сердце при виде смертных мук Сына Своего, рождённого стать Утехой Израиля.

Лучший из лучших среди сынов человеческих умирал на позорном древе.  Кто  на месте Богородицы не пожелал бы себе смерти в подобную минуту? Но Любовь Божественная непогрешима! Иисус Христос склоняет любящий взор к Матери Своей,  а с Неё переносит его на Иоанна, стоящего у Креста. «Жено, се сын Твой, - говорит Господь при этом, а потом снова глядя на Мать Свою, обращается к Иоанну, - се Мать твоя!»

Это было предсмертное завещание Сына Божия и третье Его слово на Кресте. Но какой смысл был скрыт в этих словах? Святая Церковь наша так объясняет это изречение. Во-первых, Господь не называет уже Богородицу Деву Своею Матерью, а обращается к Ней: «Жено!» Во-вторых, в лице Иоанна даётся завещание всему роду человеческому почитать Пресвятую Деву Матерью Своею. Это значит, что  через Неё усыновлялись Богу все те, кто уверовал во Христа, как в Сына Божия, потому что от Духа Свята и Марии Девы вочеловечился, то есть,  стал человеком Господь наш Иисус Христос. Но приняв на себя человеческое естество, Он не стыдился называть Своими братьями и сестрами всех, уверовавших в Него. Теперь Матерь Божия оставалась не одна на этой земле, у Неё теперь будет множество сынов и дочерей! И человечество в этот миг приобретало Великую Заступницу и Предстательницу перед Богом Небесным. В эту торжественную минуту Богородица Дева становилась самой благословенной среди всех жён земных. Она была, согласно обетованию, той самой Женой, Семя которой сотрёт главу змея, искусившего первых людей в раю.


После слов Спасителя на Голгофе воцарилась грозная тишина.   Мир обступал мрак, но чаша страданий Господа, ещё не была выпита до дна. Предстояли самые горькие минуты. Он передал Матерь Свою Иоанну, а Иоанна - Матери Своей, и с этой минуты остался на земле совсем Один: без родства и без дружбы, без надежды на помощь.

Теперь Он не принадлежал никому в этом мире, для того, чтобы принадлежать всему человечеству и всем  векам. До этой минуты Отец  Небесный с высоты Божественного престола с любовью взирал на страдания Сыны Своего, подкрепляя и утешая незримо Его. Теперь наступала минута, когда Господь должен был Сам, безо всякой помощи нести всю тяжесть Креста Своего.

Не только земля, но и небо; не только Мать Его по плоти, но и Отец Небесный – все должны были оставить Его. Этого требовала вечная Божия правда. Сын Божий захотел стать Сыном Человеческим, чтобы предстать на Суд Божий и ответить за все грехи человечества, а потому, как преступник и оскорбитель величия Божия,  Он был оставлен Богом в ту минуту.

Та же правда  Божия требовала, чтобы Господь Сам, в одиночестве совершил искупление рода человеческого, иначе Он не мог стать Искупителем нашим. Но как тяжела была эта бездонная чаша грехов человеческих, какая это была истинная и невообразимая мука,  знает только Иисус Христос – Сын Божий, а потому и произнёс Он велиим гласом: «Или, Или! лама савахфани: Боже Мой, Боже Мой! вскую Мя еси оставил?» Этот вопль прервал таинственное молчание на Голгофе. Здесь сирское наречие было перемешано с еврейским. Поэтому слышалось близкое сходство имени Божия с именем пророка Илии, которого ожидал еврейский народ перед пришествием Мессии. И вот одни из тех, кто слышали эти слова, сказали: «Илию зовёт Он». А другие не поняли, или не захотели понять их. Это было четвёртое слово Спасителя на Кресте.

По словам Давида Псалмопевца, страдания и муки распинаемых можно сравнить только с адовыми. С каждым мгновением, которое больше походило на вечность, железо под тяжестью плоти всё более разрезало язвы на подошвах и ладонях, любое движение причиняло новые муки, терновый венок всё глубже вонзался в чело Его.

Оставалось одно: висеть и страдать, страдать и терпеть, терпеть и, вопреки естественному желанию жить, с радостью ожидать смерти. Но потому и ужасна эта пытка, что смерть не спешила, а будто бежала от них, некоторые несчастные проживали на Кресте от трёх до шести, и даже девяти дней!

Но страшнее всего была жажда… После вечери с учениками в Сионе, Он уже ничего не вкушал.  Теперь же истекал третий час, как Господь висел распятый на Кресте, Он стал как виноград, выжатый в точиле, а Псалмопевец Давид говорит, что вся сила Его иссохла как черепок.

«Жажду!» - воскликнул Невинный Страдалец. Но эта просьба Его выражала не только потребность истощенной муками плоти, здесь совершалась ещё одна тайна… Никогда у черты смерти не говорят люди лишних слов, а сейчас умирал Бог, Который Сам был Слово! Но чего  же мог жаждать Искупитель наш, кроме нашего спасения. Сомнений быть не может: Он жаждал допить ту самую искупительную чашу грехов человеческих, о которой молился в Гефсиманском саду, чтобы этой чашей утолить жажду небесного правосудия, чтобы искупить, наконец, человека от греха и проклятия, освободить от смерти и ада и возвести его от земли на небо. Христос жаждал исполнить волю Отца Своего, о чём предупреждал учеников Своих: Моё питие и брашно есть, да сотворю волю пославшего Мя, и совершу дело Его.
 
А кроме того, должно было свершиться явно ещё одно пророчество из закона Моисеева, то, что говорили Пророки и пелось в Псалмах о Нём. Потому Господь и произнёс: «Жажду». Тогда воин из стражи тотчас наполнил губу уксусом, а другие сделали трость из дуплистого растения иссопа, на которое воткнули губу, чтобы как в чаше не расплескать уксус. В трёх Евангелиях: от Матфея, Марка и Иоанна говорится о том, как пил Господь уксус, поднесённый воином к запёкшимся устам Его. Вот, что таило в себе пятое слово Христа на Кресте.

 А ближних Христа опять оттеснили от Креста и они стояли далече, но с умилением смотрели на того воина, который выполнил просьбу любимого Страдальца. Между тем народ снова стал волноваться и ожесточаться на Христа, они кричали добросердечному воину: «Остави, да видим, аще Илия придет спасти Его!» Оставь Его, давай посмотрим, как Илия придёт помочь Ему - как бы продолжали они богохульствовать над Ним.


Снова ненависть кипела в их сердцах. Как лев в ожидании добычи рычит, так и они ожидали Его смерти и не знали, как дождаться, чтобы Он умер и погибло имя Его, говорится в двадцать первом псалме.   Тогда и воин, испугавшись за честь свою, стал насмехаться над Иисусом, но пророчество уже было исполнено.

И был на земле день и час, подобно которому еще не было и уже никогда не будет. День единственный из всех других дней в мире, он был одновременно самым ужасным, но и ожидаемым с тех самых времен, когда человек изгонялся из рая сладости. Этот день желали видеть многие Пророки, Цари и Праведники, а Апостол Петр говорит, что в тайну этого дня желали проникнуть не только земнородные, но даже и Ангелы.

Вся Вселенная была объята ожиданием свершения этой тайны, потому что здесь решалась судьба всего мира, а не только судьба человеческого рода. Сам ад должен был впервые застонать, а Небо восплескать руками; пределы сатаны опустеть, а Небо наполниться.  И вот наступил момент, когда должна была раскрыться и сама тайна. Между тем затмение все еще продолжалось, истекали последние минуты ожидания.

Оставалось лишь допить чашу, поднесенную Искупителю мира Отцом Его, чтобы, наконец, заплатить тяжкий оброк греха.  Было около трех часов после полудня, когда Бессмертный вступил в борьбу со смертью. Последние капли крови орошали землю. Дело искупления завершалось и  наступал час Господень – Он умирал. И Господь молвил Свое предпоследнее слово на Кресте – «Совершилось!».

Затем поднял Он увенчанную терновым венцом голову, устремил  взор Свой к небу и возопил, как пишет Апостол Лука, велиим гласом: «Отче, в руце Твои предаю дух Мой». Это было последнее седьмое слово Спасителя среди Его крестных мук. Но вся Вселенная услышала и узнала Владыку и Господа Своего.

Так раскрылась перед миром тайна искупления человечества.
Но на третий день Господь воскрес! В настоящее время существует более двухсот тридцати доказательств этого чуда! Но постичь и вместить эту великую радость можно только сердцем.

Спаситель воскрес вопреки всем законам материального мира. Святым женам-мироносицам возвестил об этом на Гробе Господнем святой Ангел: «Иисуса ищете Назарянина, распятого; восста, несть зде.»
 
Христос воскрес в великом сиянии, и от этого нерукотворного света на плащанице отпечатался образ Христа. Свет этот Божественный Благодатным Огнем и до наших дней сходит на Гроб Господень. Это происходит в Великую Субботу на Страстной Седмице по православному календарю в присутствии тысяч ликующих паломников со всех концов земли.

А что же Голгофа? Вместе с Иерусалимом переживала она все потрясения, но при этом не переставала быть предметом глубокого благоговения и поклонения всех христианских народов. Этой Божией горе суждено было стать святилищем не только Иерусалима, но всего мира! А в наши дни над Голгофой возвышается великолепный храм в честь Воскресения Христа Спасителя. Внутри этого святилища под самые своды вознёсся ещё один храм, и стоит он над самым Лобным местом. Двадцать восемь ступеней ведут вверх к алтарю. Но алтарь и престол открыты со всех сторон, как-будто приглашая все народы в истинную Церковь Христову. Под престолом расположена круглая яма, выдолбленная в камне, где стоял Крест Господень, а к северу и югу от неё ещё две ямы. История сохранила и место распятия двух разбойников. Но по пророческому слову Иеремии Господь висел на кресте спиной к Иерусалиму и предавшему Его народу. Лицом же Своим Божественным Он был обращён на северо-запад. Как-будто сквозь толщу веков светлым взглядом Своим уже тогда на Кресте избирая и нас, славян, в избранный род Свой.

Потому и обращается к нам святитель Димитрий Ростовский: «Радуйся, христианин, о Господе Боге, потому что твой Бог велик, вечен, бессмертен, всемогущ… Радуйся о Господе и благодари Его, так как … ради тебя пролил Пречистую Кровь Свою и ею искупил нас, ради тебя был положен во Гроб, ради тебя тридневно воскрес из Гроба, чтобы всем нам даровать Воскресение».  Христос Воскресе!